Путь ко спасению (СИ) - Денисова Ольга

Приближался гвоздь программы — десять минут на настоящей православной литургии, — и Шуйга почему-то занервничал. С тех пор, как Десницкий сказал об одном из Девяти, ему все время казалось, что в спину кто-то смотрит (верней, целится).

Нет, вряд ли скопец мог петь таким густым басом — Десницкий был прав, отбросив эту версию. Столичный поп с черной бородой и в золотом сарафане смотрелся солидно, именно поэтому Шуйга едва сдержал смех, совершенно тут неуместный, — стоило только подумать, что взрослый человек разыгрывает это представление на полном серьезе.

Шведов с зажженными свечками в руках культурно провели в передние ряды богомольцев. Шуйга вперед не рвался, тихонько спрятался за широкой спиной Десницкого. Однако как ни старались шведы держаться друг друга, через минуту или две оказались рассеянными и поодиночке стиснутыми со всех сторон православными верующими. Десницкого тоже оттеснили от Шуйги — или он сам перешел на другое место? Туда, откуда мог хорошо разглядеть брата Павла, разодетого в блестящее платьице, — тот на пару с другим таким же пацаном уныло стоял поодаль от архиерея и держал массивный подсвечник.

Шуйга так и не узнал, что же собирался предпринять Десницкий, — вряд ли он ожидал каких-то действий от брата Павла. Тот квело обозревал присутствующих: ему было скучно и наверняка тяжело держать подсвечник. Как вдруг лицо его осветилось, кислая мина растворилась в неимоверно радостной и удивленной улыбке — он увидел Десницкого. С секунду или две гаденыш моргал и глотал слюну, а потом подсвечник с грохотом вывалился у него из рук и брат Павел — сама непосредственность! — звонко вскрикнул, перекрывая бас архиерея:

— Дядя Тор!

И было в этом крике невозможное счастье, кощунственное, неуместное и непристойное в этих стенах. Исключительная акустика храма многократно его усилила, а брат Павел, приподняв платьице с достойной принцессы грацией, братцем-Иванушкой скакнул через подсвечник и кинулся Десницкому на шею. И все вокруг услышали:

— Я знал, что ты за мной вернешься! Я знал!

И когда это дядя Тор успел так полюбиться сиротке?

Сначала Шуйга решил, что Десницкий, как и все вокруг, обалдел от неожиданности: такое же лицо у него было, когда он услышал про ловца человеков Андрея Первозванного, — неподвижное и бледно-зеленое. А через секунду в углу приоткрытого рта появилась пенистая струйка крови, и Десницкий начал оседать на пол. Крик брата Павла снова взметнулся под купол с нарисованным небом, но теперь исключительная акустика многократно усилила отчаянье — нечеловеческое, способное разорвать сердце даже их глухому и слепому божеству. Он падал вместе с Десницким, и Шуйга подумал, что пацан вцепился в стоявшего позади человека, чтобы удержаться на ногах. Он рычал, как звереныш, не смешно, по-настоящему страшно… Человек оттолкнул его от себя, не рассчитав силу, — брат Павел навзничь отлетел назад, и стук, с которым его голова ударилась о каменный пол, показался неправдоподобно громким. Человек, которого он хотел задержать, через секунду растворился в толпе, будто его и не было.

Еще одну секунду длилось полное безмолвие, только свечки потрескивали. Если бы не эта секунда, Шуйге не удалось бы пробиться вперед. Потом рядом с упавшим Десницким раздался женский вопль, совсем не театральный и не заполошный, а некрасивый, хриплый и честный. Толпа отхлынула волной, и после этого заполошных криков с лихвой хватало.

Тот человек не собирался убивать брата Павла, он просто хотел незаметно исчезнуть. Скорей всего, он его не убил. Шуйга подумал об этом походя, лишь скользнув взглядом по задравшемуся платьицу сиротки, раскинувшему руки на каменном полу, — над ним уже склонился столичный поп. И кто-то из одетых в золотые сарафаны хотел нагнуться к Десницкому, но Шуйга подошел к ним вплотную, стиснув кулаки, — он не отдавал себе отчета в том, насколько смешон и жалок в этой горделивой позе со своими голыми руками, он думал, что если Десницкий жив, то эти твари его добьют. Они попятились, испугались чего-то, и не смирение было на их лицах, и даже не сожаление, а только страх.

Он вычислил одного из Девяти сразу — хватило короткого взгляда. Такие люди чем-то отличаются от большинства. Наверное, змеиными глазами: холодными, неподвижными, работающими только на вход и никогда — на выход. Нет, он не был похож на мертвого древнего короля, и Шуйга машинально дал ему другую кличку: Афраний.

Десницкий лежал на боку, и рукоять ножа торчала где-то около левой лопатки, но очевидно выше сердца — или Шуйге очень хотелось, чтобы выше… И кровь текла на пол, а значит, сердце билось — или Шуйге хотелось думать, что оно бьется? Он не знал, можно ли вытащить нож, не умел остановить кровь, не вынув ножа, и вообще, ему говорили, что трогать потерпевшего нельзя. Секунды медленно текли мимо, от собственной беспомощности хотелось кричать, а в голове стучало: «А у хранителей святыни палец пляшет на курке»… Не к добру ему вспомнилась эта песня, хотя во времена БГ у святыни были другие хранители…

У него хватало времени, чтобы смотреть по сторонам и думать — минут пять или даже больше. До появления «скорой», а она, понятно, не задержалась по такому православному вызову. Архиерей был не так спокоен, как его Афраний, но не причитал и за голову не хватался, лишь поглядывал на Шуйгу с неприкрытой ненавистью, а на Афрания — с досадой. Наверное, они хотели без шума. В церкви людям часто становится плохо, это стараются игнорировать, будто в обмороке есть что-то постыдное. Если бы не вопли брата Павла, никакой паники не случилось бы, никто бы просто не заметил…

Передние ряды богомольцев, перепуганных видом крови и распростертого на полу брата Павла, ломились к выходу, а задние стремились вперед из любопытства. Появившиеся из бокового входа господа полицейские оцепили место преступления, но почему-то не тронули Шуйгу, который так и сжимал кулаки, стоя над Десницким.

Оттуда же, из боковой двери, появилась и бригада «скорой», в халатах и куртках с эмблемой «Общество православных врачей». В другой раз Шуйга бы посмеялся — врач, по его мнению, отличается от православного врача примерно так, как стул от электрического стула. Он машинально заступил дорогу человеку в белом халате, и тот, посмотрев повнимательней, сказал успокаивающе, как душевнобольному:

— Я врач. Я не причиню вреда вашему товарищу.

Будто у Шуйги на лице было написано все, о чем он в эту секунду думал.

Если бы брат Павел не кинулся на шею Десницкому, удар ножом пришелся бы точно в сердце. И тогда не было бы ни лужи крови, ни криков и паники. Но Десницкий немного пригнулся, и случилась промашка. Это Шуйга понял еще в «скорой», когда православный врач говорил ему о гемотораксе, кровопотере и серьезном прогнозе.

В местную больницу — маленькую, трехэтажную — брата Павла доставили первым с подозрением как минимум на ушиб мозга, если не на перелом черепа. Его сопровождал местный молодой поп (или монах, кто же их разберет), вежливый, участливый и любящий детей (в самом хорошем смысле этого слова). Сидя в коридорчике на банкетке, Шуйга слышал все, о чем говорили в приемном покое. Здесь никто не гнал посетителей, даже наоборот — считали необходимым присутствие сопровождающих.

По той обязательной страховке, которую оплатила резервация, Десницкого пообещали три дня лечить бесплатно — более ничем его синий паспорт врачей не взволновал. Потом его забрали в операционную, на второй этаж, и Шуйга перебрался туда же.

Брат Павел задержался внизу, на рентгене, ради которого из дома вызвали рентгенолога, а когда мальчишку тоже подняли в отделение, он уже пришел в себя. Шуйга в это время думал о том, что Десницкий оказался прав. В том, о чем и сам, возможно, не подозревал. Именно Десницкий, а не Шуйга, иначе бы в толпе ножом ударили Шуйгу. Более того, его посчитали вовсе неопасным, потому что не повесили на него попытку убийства, и вообще — оставили в покое. Пока. Этот Афраний — один из Девяти — вычислил опасность, исходящую от Десницкого, еще там, в участке. И, возможно, вовсе не потому, что Десницкий проговорился, а… по частоте пульса и концентрации адреналина в крови. По неуловимому движению лицевых мускулов, которое упорно не замечал Шуйга. Так в чем же Десницкий на этот раз оказался прав?